Его называли королем Америки, ее – самым сексуальным животным Голливуда, а об их паре говорили «поцелованные Богом» (за едва заметные шрамики на лицах обоих). Они встретились в 1950 году на премьере фильма «Джентльмены предпочитают блондинок».И вроде как Фрэнк влюбился с первого взгляда: «Я просто голову потерял. Как будто она мне чего-то в стакан подсыпала...» Однако у этой встречи была предыстория. Как-то Фрэнк приехал на дружескую вечеринку. «Ты знаешь, что здесь рядом живет Ава Гарднер?» — спросил приятель, показывая на соседний дом. Конечно, Синатра знал, кто такая Ава Гарднер, он уже давно заметил сексапильную красавицу. Фрэнк озорным жестом поднес руки ко рту и крикнул: «Ава… Ава Гарднер. Мы знаем, что ты там! Привет, Ава!» И вдруг произошло чудо. В ответ на чарующий голос занавески на окне раздвинулись, и Ава открыла окно. Она улыбнулась обаятельному нахалу и помахала рукой.Можно ли считать совпадением тот факт, что через несколько дней они снова столкнулись лицом к лицу… Ава провокационно улыбнулась Фрэнку, а он, ни на секунду не задумавшись, выпалил: «Ава, давай станем друзьями. Почему бы нам не поужинать сегодня?»Уже через неделю после знакомства они носились по округе в кабриолете, стреляя из револьвера и дружно распевая песни.Фрэнк каждую ночь нежно шептал ей: «Всю мою жизнь я стремился к тому, чтобы стать певцом, это казалось самым важным. Теперь ты — это все, что я хочу!»

Они встречались около года, тайком от прессы, Нэнси и Хьюза, бросать которого Гарднер пока не хотела. Но однажды тайна была раскрыта: незадачливый репортер из провинциального городка попытался сфотографировать парочку, а заметивший это Синатра, разбил вдребезги его фотокамеру. Пресса обрушилась на своего врага с новой силой. Синатру обвиняли в рукоприкладстве, безнравственности, а Аву Гарднер — в разрушении семейного очага. Спасаясь от скандала, Гарднер уехала на съемки в Испанию, даже не попрощавшись с Фрэнком. Тот решил, что его бросили, и от пережитого стресса потерял голос. Пытаясь помириться с любимой, он полетел к ней в Испанию, но кего ждал еще один удар — Ава завела роман с тореадором. Расстроенный, Фрэнк улетел в Париж, где собрался покончить с собой. Но его догнала весточка от Гарднер: все в порядке, люблю, вскоре встретимся в Лондоне. Успокоенный, он вернулся в США — и второй раз был уничтожен: со страниц одной из бульварных газет на него смотрела Ава, обнимавшая Ричарда Грина. Через неделю дней в прессе появилось сообщение о том, что Синатру увезли в больницу: передозировка снотворного, предположительно — попытка самоубийства. Сам певец вяло рассказывал что-то об аллергии на снотворное, но ему никто не верил. Особенно, после того как один из друзей Синатры поведал миру о том, что за несколько дней до отравления, он, зайдя в гости к Фрэнку, застал жуткую картину: Синатра в полуобморочном состоянии лежал у газовой плиты, засунув голову в духовку. «Подоспей я позже, его было бы уже не спасти», — комментировал приятель. Друзья и знакомые Синатры писали Аве: «Приезжай, или он точно себя угробит». Та молчала до тех пор, пока уже выздоровевшего Синатру случайно не нашли в лифте чужого дома — из перерезанных ран вовсю хлестала кровь. 

Ава сдалась. Она не только приехала в Голливуд, но даже согласилась выйти за Фрэнка замуж. Нэнси, все еще любившая мужа, дала развод легко. Она хотела только одного — счастья для Фрэнка. Через сутки после развода влюбленные попытались расписаться, но им назначили испытательный срок — несколько месяцев. Нормальным людям эти месяцы показались бы кошмарным сном: темпераментные Фрэнк и Ава от объятий легко переходили к скандалам. Он хватался за ружье, грозился пристрелить ее и себя, она в припадке ревности вышвырнула в окно обручальное кольцо — его подарок. Фрэнк был потрясен до глубины души. Он запил. 

Вожделенная регистрация брака не добавила спокойствия в их отношения. Они ревновали друг друга ко всему, что движется.Они ссорились и мирились постоянно. Фрэнк никак не мог пережить тот факт, что «кормильцем» в доме является не он, а жена. Карьера Авы шла в гору, его же — несмотря на вернувшийся голос — пока катилась под уклон. Ава знала, что Фрэнк поклоняется ей как богине — в своем кабинете он разместил целую коллекцию ее фотографий, освященную мягким, почти церковным светом. Однажды в припадке ревности он порвал свое любимое фото в клочья — а потом ползал по полу, пытаясь собрать и склеить кусочки. Но с ним было тяжело. К тому же неудачи в карьере отражались на его и без того неважном самочувствии. Он добивался роли в фильме «Отныне и во веки веков», а на него смотрели, как на идиота. Дошло до того, что гордая Ава, никогда ни у кого ничего не просившая, позвонила продюсеру Кону: «Умоляю вас, дайте эту роль Фрэнку. Иначе он убьет себя». 

В то же время растет его популярность как певца и актера. Он стал опять записывать баллады. Снова появились толпы восторженных поклонниц. И Фрэнки стал понемногу отвлекаться от семейной жизни… Что-то произошло между любящими супругами. Их начало просто растаскивать в разные стороны. Их съемки в кино и его теперь уже многочисленные концерты и гастрольные поездки все меньше оставляли им счастливых домашних часов. Они ревновали друг друга, бурно выясняли отношения, а потом страстно мирились в ночных объятиях.Ава хотела ребенка, но, забеременев, не смогла доносить малыша. Пережив выкидыш, она погрузилась в тяжелейшую депрессию. Фрэнк уже чувствовал, что их браку приходит конец. Его роман с Мэрилин Монро, которую он шутя называл «просто подружкой», быстро получил огласку, о прочих длинноногих красавицах даже говорить не приходилось...

В середине 60-х они разбежались окончательно. У Авы было еще много романов, но замуж она больше так и не вышла. Когда она тяжело заболела, Фрэнк немедленно примчался к ней. Он доставал лучшие лекарства за бешеные деньги, качал ее на руках и нашептывал все ласковые слова, которые не успел сказать в бурной молодости… Ава Гарднер скончалась в 1990 году в возрасте 68 лет.

Фрэнк был еще дважды женат. Он пережил главную любовь своей жизни на восемь лет и умер в 1998 году на руках у Барбары Маркс, своей четвертой жены.  Он оставил этот мир под звуки своей любимой песни My way («Мой путь»).

Но Фрэнк Синатра запомнился совсем не седовласым старцем под руку с доброжелательной блондинкой, а пылким, неистовым итальянцем, который сладко пел о любви и страстно любил «самую красивую женщину мира», на склоне лет наконец признавшую: «Никого в жизни, я не любила так, как Фрэнки».